Интервью с бронзовым призером олимпийских игр по ски-кроссу Сергеем Ридзиком

Сергей Ридзик является бронзовым призером Олимпиады 2018 года в ски-кроссе. Тогда в финальном заезде Сергей столкнулся с канадским спортсменом, но все же не выключился из борьбы и стал 3-м. Ридзик не всегда занимался ски-кроссом, он пришел в эту дисциплину из горных лыж. По словам Сергея, умения и навыки, приобретенные в горных лыжах, помогли ему адаптироваться в новом для него виде спорта.

Ридзик планирует улучшить свое достижение. Впереди Сергея будет ждать отбор на Олимпиаду в Пекин. Стать олимпийским чемпионом — это мечта Ридзика. Сейчас же спортсмен упорно тренируется и готовится к началу нового сезона.

— Вы начинали карьеру с горных лыж, как получилось так, что впоследствии оказались в ски-кроссе?

— Ничего особенного не произошло. Просто поступило предложение попробовать себя в ски-кроссе, и я решил согласиться. Около года я раздумывал над этим и после окончания сезона в горных лыжах, на котором выступил более-менее хорошо, все-таки решил попробовать себя именно в ски-кроссе. Тогда в горных лыжах у нас было мало сборов, и нас практически никуда не возили.

Интервью «Если хочешь победить весь мир — победи себя». Интервью с Ланой Прусаковой. Лана Прусакова совсем недавно завоевала серебро чемпионата мира в Аспене по биг-эйру, являющимся одной из дисциплин лыжного фристайла. Пока что это главный успех в карьере спортсменки, однако на дости...

Причиной для раздумий сменить деятельность послужил как раз недостаток финансирования. Если бы денег было достаточно, то в ски-кросс я вряд ли бы перешел, да и вообще, наверное, не пришлось раздумывать над этим предложением. Хотя, кто знает, как оно было бы на самом деле. Если бы были деньги и хорошие результаты, то может и остался бы в горных лыжах. Но случилось, как случилось.

— Чем ски-кросс отличается от горных лыж?

— Отличается всем понемногу, но фундамент один и тот же: инвентарь и базовая техника. Так или иначе, человек, не умеющий ездить на горных лыжах, не сможет выступать и реализовать себя в ски-кроссе. Да, естественно, есть своя специфика и у горных лыж, и у ски-кросса, но фундамент один и тот же.

Если мы будем вдаваться в подробности по составу трассы, то в ски-кроссе уже добавляются волны, уклоны, негативы, трамплины, сама стартовая калитка. Да и сам формат соревнований уже видоизменен в корне.

Если берем горные лыжи, то там в спуске по одному проезду, в слаломе супергиганте по два проезда. А вот у нас в ски-кроссе идет формат 6 заездов: один тренировочный, квалификационный и 4 финальных, где перерыв между заездами минимальный.

— Тяжело было адаптироваться к немного другому виду спорта и другим правилам на соревнованиях?

— Не скажу, что было слишком тяжело, но в определенной мере было дискомфортно. В горных лыжах, как все знаем, ездишь один, а в ски-кроссе, помимо тебя, еще три соперника, которые выбивают из колеи. Первое время испытывал неудобства, но потом к этому всему уже привыкаешь, когда навязывается борьба и появляется азарт.

Когда адаптируешься, то потом и вовсе начинает нравиться гоняться, ведь одному скучно. В ски-кроссе были некоторые свои правила, и в первое время я часть из них, в принципе, не понимал, потому что вроде бы и контактный вид спорта, но и в тоже время прямой контакт был запрещен. Это правило ряд участников используют на соревнованиях в свою пользу, ведь в борьбе за победу все средства хороши.

— Почему фристайлистам приходится выступать в объемных костюмах?

— Это были определенные правила к костюмам для того, чтобы не набиралась слишком большая скорость, так как у нас трамплины и другие опасные препятствия. Такие костюмы так или иначе создавали объем и гасили скорость. Что касается регламента на данный момент, то сейчас этих правил нет и костюмы у нас максимально обтягивающие.

Единственное — должны быть раздельные низ и верх. Можно сказать, что наши нынешние костюмы похожи на горнолыжные комбинезоны. Как нам объяснила федерация, это было сделано для того, чтобы людям, переходящим из горных лыж в ски-кросс, было удобнее адаптироваться. Да и к тому же сама трасса стала более безопасной, чем несколько лет назад.

— Много людей из горных лыж переходит в ски-кросс? Как происходит отбор и что для этого нужно?

— Я не могу сказать, много или мало переходит людей. Нет какой-то конкретной статистики по этому поводу. Будем говорить так: если у человека не получается в горных лыжах, но при этом у него великолепные физпоинты, то, конечно же, у него будет больше шансов попасть на подготовительный период со сборной, чем у того, кто не совсем удачно реализовал себя в ски-кроссе.

В таком случае тренеры сборной уже будут рассматривать спортсмена, имеющего хорошие физпоинты в горных лыжах, и ему дадут шанс проявить себя на подготовке, дадут время на адаптацию.

— Правда, что Вы планировали стать сварщиком, если со спортом не получилось бы?

— Были определенные мысли на этот счет, и были сделаны некоторые шаги. Да, это была, скажем так, подушка безопасности. Если бы не получилось со спортом, то у меня есть та профессия, которая, так или иначе, поможет остаться на плаву. Это был дальновидный ход.

— Помните свой первый крупный турнир в ски-кроссе? Как он закончился?

— Я помню свое первое падение по ски-кроссу. Я тогда только перешел в ски-кросс, пройдя летнюю подготовку. Это был мой первый сезон, и на турнире в Австрии я упал очень неудачно. Тогда контузило бедренную мышцу и появился очень сильный отек — вот это мне запомнилось больше.

— В 2017 году на этапе Кубка мира в Италии Вы получили тяжелейшую травму. Как Вам удалось восстановиться и отобраться на Олимпиаду за такие короткие сроки?

— Я получил травму не прямо в момент заезда, а через некоторое время на тренировке. Тогда поступали всякие варианты: сделать операцию, подрезать нервные окончания, чтобы мне далее было комфортно выступать. Сначала и вовсе было больно двигаться и ходить, не говоря уже о каких-то физических нагрузках. Однако я от этого отказался, потому как противник хирургических вмешательств. Тогда было необходимо соблюдать постельный режим, как можно меньше ходить или сидеть, исключить активность по максимуму и необходимо было носить корсет. Так я пролежал где-то 3 месяца в реабилитационном центре.

Там за меня взялись реабилитологи, массажисты, психологи и другие специалисты. С их помощью я поправился, и мне сказали не форсировать события. Да, конечно, было тяжело как физически, так и морально. Пришлось постепенно втягиваться и работать. Морально давило то, что остается все меньше и меньше времени.

До травмы я был 6-м и 10-м на турнирах, но этого было недостаточно для отбора на Олимпиаду, это на меня сильно давило, подгоняло и заставляло форсировать события. В общем, я старался оставаться на позитиве. Оставалось дождаться соревнований и посмотреть уже, как там выступлю.

Первые этапы прошли для меня не очень хорошо, но дальше у меня была победа. Затем в Италии я стал 5-м, а в Швеции — 4-м. В итоге я набрал нужное количество очков для того, чтобы отобраться на Олимпиаду.

— Можно ли утверждать, что ски-кросс — это один из самых опасных зимних видов спорта?

— Я считаю, что ски-кросс — это один из самых опасных видов спорта. Хотя людям, которые не знают, что такое ски-кросс, и смотрят его только по телевизору, это все не так передается. Если смотреть вживую, то ощущения будут совсем другие. Экран не передает крутизну склонов и поворотов.

У нас и скорости очень высокие, и порой они достигают 80 км/ч. В телевизоре и элементы кажутся маленькими, но когда на соревнованиях приходится входить в те же волны, то нужно максимально сконцентрироваться. Если хоть на секунду расслабиться, то это может привести к самому неблагоприятному исходу.

Знаю, что на одном из турниров погиб канадский спортсмен прямо на самом финише. Он вместо финишных ворот попал прямо в снежную насыпь и разбился. Это такой разовый неудачный исход. Другой момент заключается в том, что люди получают много травм: рвутся крестообразные связки, ноги ломаются.

Но это наша работа, нужно быть готовым ко всему. Поэтому нас зачастую называют психами. Причем нас так называют люди из параллельных дисциплин фристайла: могул, акробатика, хафпайп. Хотя, на мой взгляд, люди, которые занимаются хафпайпом или акробатикой, тоже не от мира сего.

— Насколько сильная конкуренция была в Корее? Кто был Вашим главным соперником?

— Сразу тяжело так сказать. Если брать в целом по результатам сезона, то были Бишофбергер и Брэди Леман, которые и на Олимпиаде в итоге показали лучшие результаты. С Бишофбергером я выступал ранее на этапах Кубка мира и проигрывал ему, но и на Олимпиаде проиграл. Уступил не только из-за падения, но и из-за выхода со старта и обработки некоторых элементов.

Если говорить об остальных ребятах, то не стоит забывать, что 60–70% из тех людей, которые проходят квалификацию, являются потенциальными призерами на Олимпиаде. Если говорить о самих играх, то кому-то менее повезло, кому-то более повезло. В финальном заезде были: Кевин Друри, Бишофбергер, Леман — все сильнейшие соперники.

Пожалуй, самым главным соперником был именно Бишофбергер, потому как его не получалось обогнать нигде.

— Во время финального заезда Вы столкнулись с канадским спортсменом, что чувствовали в тот момент? Как нашли в себе силы продолжить гонку?

— Не могу сказать, что я тогда чувствовал. У нас есть определенные правила для таких моментов, когда падает большая группа людей. Если у всех отстегивается лыжа, то места будут присуждаться по нижнему, то есть кто ближе находится к финишу. Если упало несколько человек и у кого-то отстегнулись лыжи, а у кого-то нет, то люди, у которых лыжи остались на ногах, могут продолжить гонку.

А для других участников соревнования уже будут окончены. Если таковых осталось двое, то между ними разыгрываются 3-е и 4-е места по правилу, кто находится ниже. И когда на Олимпиаде я упал, то увидел, что катится лыжа. Первое, о чем я подумал: хоть бы не моя. Я посмотрел на свои и увидел, что моя лыжа на месте — значит, гонка для меня еще не была закончена.

А для моего соперника Кевина Друри гонка была завершена, так как у него лыжа отстегнулась. Мне оставалось только доехать до финиша. Добавлю, что это правило было введено буквально пару лет назад и мои действия основывались на старых правилах, то есть быстро вскочил, поправил лыжу и побежал.

Поэтому я все так резво начал делать и уже в процессе проезда моего я немного собрался с мыслями, остыл и понимал, что я третий. А по поводу сил, то это просто был шок и адреналин, вот и все.

— Как думаете, могли бы взять золото, если не то падение?

— На самом деле, тяжело сказать, что было бы. Я порой задаюсь этим вопросом. А может быть, я и третьим бы не стал, может, был бы и вторым, а может, и победил бы — кто знает, как было бы? Однако периодически я до сих пор задаю себе этот вопрос.

— Что скажете о Корее как об организаторе Олимпиады?

— Организация была хорошая. Если говорить о верхней деревне, в которой мы жили, то у нас было все супер. Да и вообще сам формат соревнований прошел на высочайшем уровне. Жаль, конечно, что не было наших болельщиков и нам нельзя было носить триколор.

Но тут уже виноваты не сами организаторы, да и, в принципе, тяжело сказать, кто в этом виноват. Но было обидно, конечно, что мы не могли выступать под своим флагом, не могли ходить свободно в своем триколоре и представлять свою страну на таких масштабных соревнованиях, которые проходят раз в 4 года.

— Насколько тяжело было готовиться к заездам в условиях допинговой шумихи вокруг сборной России?

— На самом деле, минимально обращали на это внимание. Готовились, зная то, что чисты.

Мы честные спортсмены, которые ничего не употребляли, не употребляем и не будем употреблять. Мы за честную и чистую борьбу.

Были, конечно, косые взгляды, но наши соперники, которые с нами выступают, нас знают, они нас поддерживали. Да и вообще многие нас поддерживали из родных и друзей, поэтому все это минимально влияло на нас.

— Планируете улучшить свое достижение и взять на грядущей Олимпиаде в Пекине золото?

— Да, конечно, я не только планирую, но и к этому стремлюсь. Взять золото и уйти с высоко поднятой головой на долгожданный покой — это моя мечта.

— В какой форме находитесь в данный момент?

— На данный момент тяжело об этом говорить. Первая оценка появится на начальных этапах Кубка мира. Сейчас я подхожу к своей пиковой форме. Пока не в самой лучшей, но я к этому стремлюсь.

— Что бы Вы предложили для популяризации ски-кросса?

— Я думаю, что не хватает рекламы, не хватает вовлечения как молодежи, так и бизнеса: малого, среднего, большого — всего этого не хватает. Нужно больше рекламы как на телевидении, так и на радио, больше мероприятий внутри страны. Бизнесу тоже было бы интересно рекламировать себя на площадке нашего вида спорта. Капитализации самой недостаточно.

Очень мало трасс, мало вовлеченных курортов. Тяжело отвечать потребностям обычных людей и спорта, потому что у нас такая дисциплина, где требуется определенное мастерство. А туристам интересно попробовать себя. Если взять горнолыжный курорт Sunny Valley, то, когда там у нас заканчиваются соревнования, организаторы сглаживают трассу и элементы для того, чтобы по ним могли проехать туристы.

И я скажу так: туристы там кайфуют, они получают огромное удовольствие, потому что там волны и трамплины. Пускай эти элементы и маленькие, но для многих людей — это большой шаг испытать себя. Поэтому хотел бы предложить больше взаимодействия с горнолыжными курортами и больше вовлечения людей в этот вид спорта.

Подпишись на наш канал

Хочешь получать самые актуальные бонусы и новости?

Подписаться